– Разумеется.

– Слушаю.

– Почему тебя дисквалифицировали из UFC?

На сей раз я замолкаю на неопределённое время, всматриваясь в журчащий фонтан.

– Если не хочешь, можешь не отвечать.

– Да нет. В этом нет никакого секрета. И если бы ты соизволила погуглить, сумела бы найти кучу информации на эту тему. И нельзя сказать, что меня дисквалифицировали из UFC. Это немного не то слово. Организация просто разорвала со мной контракт после совершенного мной преступления и больше не планировала заключать новый.

– Преступление? – не на шутку пугается куколка. – Что ты сделал? Надеюсь, никого не убил?

Усмехаюсь, бросая косой взгляд на Диану.

– Думаешь, если бы я кого-то убил, то сидел бы сейчас тут с тобой? Конечно нет. Я всего-то не сдержался и во время очередной тусовки расквасил рожу одному мудаку за то, что он пытался изнасиловать Мию.

– Господи! Какой ужас.

– Да, мало приятного.

– Но почему тебя наказали за это? Ты же просто защищал свою сестру.

– Об этом знаю я, Мия, мои родители, друзья и теперь уже ты. Но для всего остального мира я, будучи в нетрезвом состоянии, без повода напал на человека. Этот мудак оказался не только вруном и насильником, но и отпрыском прокуроров. Воспользовавшись своим положением и связями, его отец так всё вывернул и оклеветал меня, что даже мой крутой адвокат не смог доказать, что я невиновен.

– Но как же показания Мии? Он же пытался навредить ей.

– Никто не стал верить моей родной сестре, и на её теле не было ни синяков, ни каких-либо других физических подтверждений, доказывающих вину ублюдка, потому что я успел ворваться к ним в комнату вовремя. Папаша того урода сумел убедить присяжных, что она всего лишь пытается оправдать моё преступление. А учитывая, что до того происшествия я часто был замечен за неадекватным поведением и разгульным образом жизни, все улики были против меня. Как сказал мне мой адвокат после окончания суда, я должен ещё несказанно радоваться, что сумел отделаться всего лишь крупным штрафом и несколькими месяцами общественных работ. Учитывая физический ущерб, который я нанёс тому мудаку, и влияние его родителей, для меня всё могло закончиться тюрьмой.

– Обалдеть. Я просто в шоке. Какими же гадами бывают некоторые люди, – с безграничным сожалением произносит куколка.

– Не то слово. А если эти гады ещё и обладают властью, то совсем печально. Кстати, именно тот инцидент и побудил Мию поступить на юридический и стать адвокатом.

– Да, она сказала мне, кем работает, но не рассказала, почему выбрала эту профессию.

– Теперь ты знаешь, – произношу я и устало сжимаю пальцами переносицу, а затем чувствую, как куколка подсаживается ко мне ближе и кладёт голову на плечо, разливая по всему моему телу блаженное тепло.

– Мне очень жаль, Логан, что так получилось. Не представляю, какое разочарование и злость ты испытываешь из-за преждевременного окончания спортивной карьеры по вине другого человека.

– Я всё это испытывал давным-давно, когда всё это только случилось, но со временем, когда остыл и всё как следует проанализировал, я понял, что рано или поздно я всё равно вылетел бы из профессионального спорта.

– Почему ты так говоришь? Все твои друзья сказали, что ты был выдающимся бойцом.

– И они ошибаются. Я им не был. Выдающийся боец не просто должен любить драться, уметь наносить мощные удары, обладать неплохой техникой и отменной координацией движений. Он должен гореть этим спортом и жить ради него. И пусть мне казалось, что я горю боями и мечтаю стать чемпионом, но это брехня. Ведь будь оно так, я бы рвал жопу в кровь на тренировках и соблюдал строжайшую дисциплину, а не тусовался частенько с друзьями и ослушивался тренера, полагая, что мне всё под силу. И я больше чем уверен, что, будь я тем самым выдающимся, нацеленным на титул бойцом, каким меня все считали, моя жизнь потеряла бы всякий смысл после того, как UFC расторгли со мной контракт. Но этого не случилось. Да, я сильно расстроился и злился, но в течении пары месяцев эмоции поутихли, и я продолжил жить, осознавая, что, помимо боёв, у меня есть уйма других увлечений, от которых я получаю ничуть не меньший кайф. Я ведь даже решил не пробовать свои силы в другой организации, потому что не почувствовал в этом необходимости. Моя жизнь не остановилась с окончанием профессионального спорта, а просто изменилась. Так что сейчас я ни о чём не жалею. И придерживаюсь мнения: всё, что ни случается, к лучшему, – заканчиваю я свою длинную тираду и улыбаюсь, ощущая неописуемую усталость во всём теле, но в то же время крутой подъём моральных сил.

А всё потому, что мне давно не было так комфортно просто сидеть и общаться с девушкой. А если выражаться более верно – никогда.

– Ты заснула, куколка? – спрашиваю я, когда даже спустя минуту Диана ничего не отвечает.

– Нет. Перевариваю твои слова.

– Будут ещё какие-то вопросы?

Диана приподнимает голову с моего плеча и открывает рот, чтобы явно сказать, что вопросов ещё очень много, но вместо произношения слов она неудержимо зевает. Да так заразительно, что я тоже начинаю зевать.

– Так… По ходу, нам пора топать домой, – усмехаюсь, глядя на донельзя уставшую девчонку.

И доев всю еду, мы в прямом смысле топаем, решая не ловить такси, а, взявшись за руки, проходим пару кварталов до лофта пешком. Правда, тратим на этот поход последние физические силы.

Эти сутки были слишком длинными, эмоциональными и изнурительными, а бомба съеденных калорий не прибавила нам энергии, а наоборот – добила нас. Если я ещё хоть как-то умудряюсь стоять на ногах, когда мы добираемся до входной двери дома, то батарейки куколки совсем достигают нуля. Пока я ищу ключи, она начинает клевать носом, прямо стоя возле стены, поэтому, открыв дверь, я поднимаю её на руки и вношу в лофт.

– Я бы сама смогла дойти, – сонно бормочет она, обхватывая мою шею.

– Ты бы отрубилась прямо на коврике в прихожей.

– Ой, сейчас мне и там было бы удобно.

– Даже не сомневаюсь, – смеюсь я, медленно поднимаясь по лестнице на второй этаж, а затем двигаюсь в спальню Дианы.

На душ сейчас не осталось никаких сил, поэтому под звук невнятных женских мычаний я опускаю куколку на кровать, помогаю снять платье и обувь, накрываю одеялом и собираюсь уйти в свою комнату, однако внезапная вялая хватка руки на моём запястье меня останавливает.

– Останься со мной, – тихо просит Диана, глядя на меня из-под полузакрытых век.

Разум кричит ответить ей «нет» и уйти, как и я собирался сделать изначально, но некий незнакомый голосок, шепчущий внутри меня, подстрекает остаться и лечь спать с ней. Всего разок. Только сегодня. А потом мы вновь вернёмся к схеме «только секс и ночёвка в разных комнатах».

– Хорошо, – с какой-то несвойственной мне обречённостью отвечаю я и скидываю с себя всю одежду. Забираюсь к Диане под одеяло, и она тут же льнёт ко мне всем телом, лицом прижимаясь к груди.

– Спасибо тебе, Логан.

– За что? – сдавленно шепчу я.

– За всё. А за сегодня особенно. Это был самый лучший день в моей жизни, – еле внятно бормочет она и крепко меня обнимает.

Я ничего не отвечаю. Просто не могу. Слишком много эмоций и ощущений кишат в грудной клетке и стягивают голосовые связки. Я лишь обнимаю куколку в ответ, зарываюсь носом в её светлые волосы на макушке и снова начинаю жадно наполнять лёгкие сладким ароматом кожи.

Блять.

По ходу, я всё-таки попал!

Глава 24 Диана

Логан верно сказал: всё, что ни случается, к лучшему.

Месяц назад, в вечер, когда я увидела Оливера с другой женщиной, я не могла понять, как может быть «к лучшему» то, что моя привычная жизнь рухнула, а любимый человек – предал? Однако сейчас я осознаю, что это лучшее, что могло со мной произойти.

Если бы я не застала Оливера за изменой, то так и продолжала бы существовать по его правилам и законам, даже не представляя, что можно жить как-то иначе. Ведь я действительно не знала.